Психолог Анна Колева: "На войне некогда плакать"

"Компас" - центр медико-психологической помощи, созданный при областном госпитале для ветеранов в Кропивницком. Там работают трое штатных психологов, при необходимости привлекаются волонтеры. Руководитель центра Анна Колева просит у министерства здравоохранения еще одну ставку, однако пока тщетно.

В Украине выделили 49 миллионов гривен на психологическую реабилитацию, но Кировоградщина не получила ни копейки из этих денег - областной госпиталь не отвечает условиям тендера, согласно которым он должен был бы быть санаторным учреждением. "Компас" финансируется из областного бюджета по программе помощи участникам АТО и членам их семей, рассчитанной до 2020 года.

Само название заведения можно трактовать двояко. Это и аббревиатура от "Кировоградская организация медико-психологической адаптации общества", и своеобразный указатель для тех, кому после войны надо найти свой путь в мирной жизни.

У центра – несколько главных направлений работы. Во-первых, психологическая помощь демобилизованным и их семьям, а также действующим военнослужащим. Во-вторых, психологическая помощь тем, кто работает с военными, - семинары для социальных работников, сотрудников центров занятости. В-третьих, психологи центра принимают участие в комплексной подготовке бойцов третьего полка специального назначения.

- Кто был инициатором создания центра?

- В областной программе его прописали в мае 2015 года. Но общественная организация "Украинская ассоциация специалистов по преодолению последствий психотравмирующих событий" (организация возникла из психологической кризисной службы Майдана, - Ред.) заключила соглашение с госпиталем еще в ноябре 2014-го. Тогда сложные времена были: никто ничего толком не понимал, ясно было лишь, что надо срочно организовывать помощь ребятам.

- Сколько человек прошли курс реабилитации в центре?

- Более полутора тысяч.

- Охотно обращаются?

- Нельзя однозначно ответить, ситуации разные бывают. Если не считать тех, кто лечится в госпитале, то это три-пять обращений в неделю. Мы разработали специальный небольшой тест из семи вопросов, который предлагаем пройти всем желающим. По его результатам определяем, нуждается ли человек в помощи психолога. Договорились с военкоматом, что эти тесты - а они выпущены в виде открыток - будут давать всем демобилизованным пятой волны.

Тест

На вопрос следует отвечать "да" или "нет". Если есть более четырех "да", стоит обратиться за помощью к психологу

1. Избегаете ли вы напоминаний о травматическом событии путем избежания определенных мест, людей или деятельности?

2. Потеряли ли вы интерес к деятельности, которая когда-то была важной или приятной?

3.Стали ли вы чувствовать себя более далеким или изолированным от других людей?

4. Потеряли ли вы способность испытывать чувство любви или привязанности к другим людям?

5. Стали ли вы задумываться, что нет никакого смысла строить планы на будущее?

6. Возникли ли у вас проблемы с засыпанием или сном?

7. Стали ли вы более нервным или раздражительным из-за обычного шума или движения?

К сожалению, пока нет, как бы это правильно сказать, - психологической культуры. Часто люди просто не понимают, что им нужна помощь. "И все у меня хорошо, спать бы только нормально" - а это уже на самом деле веское основание для визита к психологу.

Вообще какая в Украине концепция сейчас? Участник АТО уехал на три недели в санаторий, где есть и психолог. Побыл там, возвращается домой - и все хорошо. И нет, это не совсем, мягко говоря, правильно. Вот к нам, например, одни и те же люди по несколько раз приходят, потому что за один курс проблема не решается. Вроде все нормально было - и в какой-то неприятный момент происходит срыв. Нельзя вернуть за три недели человека к нормальной жизни, особенно если он действительно был под обстрелами и терял своих друзей.

- С какими проблемами чаще всего обращаются бойцы?

- Обычно все эти проблемы в комплексе. Более того, мы на них выходим в процессе реабилитации, тот же, кто обратился за помощью, иногда о них и не догадывается. Если же говорить об отдельных из них, то, например, плохой сон - очень часто.

Апатия и потеря мотивации - когда вообще ничего не хочется: ни есть, ни пить, ни секса, ни работать. Ничего.

Агрессия - неконтролируемые вспышки. То, на что человек реагировал спокойно, начинает раздражать.

Эмоциональная тупость - когда все события, и хорошие, и плохие, воспринимаются одинаково безразлично. Умерла бабушка с соседнего подъезда - ну и пусть. Получила дочка двенадцать баллов в школе - ну и пусть.

Ощущение разочарования. Человек думал, что все красиво будет - на родине встречают героя, флаги... Картинка одна, а реальность - совсем другая.

Реже, но бывает - вина, что выжил. Когда начинаешь докапываться до сути, понимаешь: человека грызет совесть за то, что он остался жив, а его друга или земляка убили. "Мне двадцать пять, я холост, детей не имею. Лучше бы я умер, а не он".

Отсроченное горе - оно имеет несколько стадий, которые психика проживает в течение года. День рождения умершего, Новый год, другие праздники без него - а на следующий год цикл повторяется, но уже с меньшими эмоциями. Постепенно это угасает. На войне - иначе, там нет когда плакать, поэтому негатив накапливается, а потом, когда человек возвращается домой, вырывается наружу. К тому же трудно понять, с чем это связано. Если плохо сразу же после смерти друга - здесь все ясно. А в мирной жизни вдруг начинаются какие-то непонятные приступы, хочется выпить и прочее... В таких ситуациях человеку необходимо объяснить, откуда это все взялось.

Иногда случаются и галлюцинации. Когда человек воспринимает события отрывисто, а не как непрерывный процесс, психика сама пытается эти пробелы заполнить. Тогда кажется, что кто-то с тобой говорит, появляется ощущение преследования, кажется, будто в комнате есть еще кто-то.

Самые сложные случаи, с которыми приходилось сталкиваться, - когда обращались освобожденнык из плена. И сложно было, и страшно...

- Алкоголь?

- Это в основном касается тех, кто имел проблемы с алкоголем и до войны. Есть случаи, когда человек срывается после очень сильного стресса, но это процентов пятнадцать от общего количества.

- Есть гарантия, что человек, пройдя курс психологической реабилитации, наверняка вернется к нормальной жизни?

- Никаких гарантий нет и быть не может. Ольга Богомолец приглашает американского психолога, участника войны во Вьетнаме, проводить семинары, он рассказывает, как искал для себя возможности преодолеть стресс. Я пять дней была на таком семинаре. И если внимательно присмотреться к этому психологу, - у него и до сих пор есть симптомы, которые мы наблюдаем и в наших бойцов.

Главная наша задача - не сделать человека таким, каким он был, а научить его жить с тем, что произошло. Война - это кризис. После нее можно выйти или сильнее, или же "сломанным". Худшее, что можно сделать, - сказать: "Забудь, что было". Наоборот - пребывание в тяжелых условиях должно дать новый толчок, раскрыть новый потенциал.

На войне у человека обостряются определенные качества характера, он меняется. Именно поэтому очень трудно семьям, ведь возвращается совсем не тот, кто уходил. Даже на энергетическом уровне, как бы пафосно это не звучало, есть изменения. По моим личным наблюдениям, ребятам гораздо легче найти себе девушку, уже вернувшись. Она ведь не знала, какой он был раньше. А встретить мужа с войны правильно - сложная работа. Слава богу, такие случаи есть, и их немало. Я просто преклоняюсь перед женщинами, которые находят в себе силы. Что-то читают сами, инстинктивно что-то чувствуют, к нам обращаются - но делают все, чтобы сохранить семью.

Советы женщинам, которые дождались своих мужей с войны

Главное - иметь в виду, что легче не будет. Готовиться к трудностям.

Набраться терпения.

Дать время побыть в одиночестве. Не водить в гости и не приглашать гостей, если человек этого не хочет.

Не акцентировать внимание на каких-либо изменениях в поведении или чертах характера.

Прислушиваться к нелепым прихотям.

Не пытаться, чтобы "было, как раньше". Воспринимать своего любимого таким, какой он есть здесь и сейчас.

- Каким образом происходит процесс реабилитации? Это только разговоры с психологом?

- Нет, конечно. Думаю, у нас сама атмосфера способствует этому. Во многих лечебных учреждениях АТОшникам выделяют отдельный этаж или несколько. Бойцы находятся в своеобразной изоляции. Мы же сознательно отказались от этого и расселили их среди других пациентов. Было даже такое, что в одной палате лежали 97-летний дедушка и его 18-летний правнук. Организуем концерты, различные мастер-классы, другие мероприятия.

Все, кто поступает в госпиталь, приходят на встречу с психологом. Мы тестируем, а затем, если необходимо, предлагаем помощь. При этом человек может отказаться от нее письменно. Заставить силой - невозможно.

- А психологам после этого всего психологическая реабилитация не надо?

- Надо. Если работа поставлена правильно, то должны быть супервизоры - психологи, которые консультируют своих коллег. Это нормальная практика в цивилизованных странах. В нашем случае, к сожалению, если я или кто-то из моих коллег нуждаются в помощи супервизора, то должны оплачивать это сами.

Фото: "Фэйсбук" Анны Колевой