"Эта книга со дна морского": Каким был кропивницкий коллекционер-легенда Ильин и зачем он искал сапоги и папки

Во времена, когда не было интернета и соцсетей, где сейчас репостят эти старинные фото, оригиналы приходилось искать лично, и нередко эти поиски сводили Юрия Тютюшкина с интересными людьми. Как рассказал коллекционер в разговоре с Depo.Кропивницкий, одним из таких был Александр Ильин.

После его смерти в 1993 году в тогдашнем Кировограде миру открылся огромный склад с древностями, который был прямо у него в доме. Часть раритетов исчезла и, вероятно, находится в частных коллекциях, часть хранится в библиотеках и музеях. В публикациях журналисты называли Ильина то подпольным миллионером, то отшельником. А вот для Юрия Тютюшкина дверь дома на Урожайной была открыта. Но вместе с тем он называет Ильина человеком-загадкой.

Все до сих пор не могут понять, как простому рабочему удалось собрать такую огромную коллекцию артефактов. Например, в Научной библиотеке имени Чижевского хранятся уникальные старопечатные книги, рукописные книги, в том числе старообрядческие. В частности "Новый Завет" – рукопись 1702 года, рукописный "Октоих" 1907 года, сборник высказываний о христианской вере "Цветник духовный", изданный в типографии Почаевской лавры в 1807 году. Некоторые книги отреставрированы самим Александром Ильиным. В 2012 году вышел телесериал "Синдром дракона", за основу которого взяли тайны коллекции и ее хранителя. Впрочем, авторы подчеркивают, что фильм является именно художественным.

В этом году, 4 апреля, исполняется 100 лет со дня рождения Александра Ильина. Юрий Тютюшкин рассказал о знакомстве с ним и коллекционировании в своей жизни.

– Помните, когда началось для Вас коллекционирование?

Начал я со спичечных коробков и этикеток. Это было еще в первом классе школы. А еще занялся марками. Благодаря маркам мне даже в 1959 году посчастливилось увидеть Поля Робсона (афроамериканский певец, который приезжал на выступления в Советский Союз, — ред.). Я из семьи железнодорожников — отец и дед были машинистами паровозов, и с мамой была возможность ездить поездами бесплатно и смотреть на красоту больших городов. И вот идем мы по Москве, просто гуляем, когда надвигается толпа с криками: "Дайте автограф!". Чернокожий мужчина, и за ним эта толпа бежит. Как раз возле его машины все остановились. А я же маленький, пролез к нему и говорю: "А у вас есть почтовые марки?". Он так на меня посмотрел удивленно и отвечает, что есть. Он же на русском говорил и пел. Говорит: "Пошли". Заводит меня в машину — вот как сейчас помню. Сели мы – и он дает мне марку, ту марку я нашел (Юрий Тютюшкин показывает ту же марку с цветком фиалки, — ред.).

С Владимиром Босько (известный краевед, — ред.) мы консультировались — не ошибаюсь ли я, что именно Поль Робсон. Но дело в том, что в 1959 году была спартакиада, и он туда приезжал и пел. И что подтверждает – там стоит штемпель: 1959 год.

Сводила судьба с такими великими людьми — для меня они великие. Это коллекционеры мирового значения — Забочин Михаил Степанович, Дроздовский из Одессы. Это величины. Сколько книг написали, открыток сохранили! Комнаты заставлены этими открытками, они знали каждую: где, как и что. Помню, когда к Дроздовскому приезжаю в гости: "Времени нет, покажите что-нибудь". Он говорит: "Ты здесь ничего не видел" – такие открытки, что я их действительно никогда не видел. Вот с такими известными людьми сводило коллекционирование.

– А с Александром Ильиным как Вы познакомились? Каким он был тогда, чем занимался?

Если взять того же Ильина - это было в 1970-1980-х годах. Собирались коллекционеры в парке Ленина (Ковалевский парк, – ред.). Прихожу я туда – а тогда уже занялся видами города – к нему подошел, начали с ним говорить. И мы с ним поссорились, вернее не поругались, а поспорили. То есть я свое доказываю, а он свое. Потом он так резко, не то чтобы спокойно, говорит: "Приходи ко мне на Урожайную, 28". Я же спросил, где это. "Найдешь. Там остановка "Масложиркомбинат", прямо пойдешь и найдешь. Приходи", – сказал чуть ли не приказным таким тоном. Ну, пришел я к нему, и начали дружить.

Я просто думаю, чего он ко мне так хорошо относился? Я - один из немногих, кто был в его квартире, во всей квартире. Приходил к нему, и мы сидели с ним на кухне – конечно, беспорядок был немного, как без хозяйки. У него некоторые вообще сидели под грушей, а я сидел на кухне. Видел, как он там "химичит", что-то с книгами делает, в воду их опускает, вынимает. Показывает – будто вчера напечатан тот лист.

Ходили мы с ним по базарам, он кожу искал – сапожки, папки. Ранее папки и сапожки были больше в продаже кожаные (яловые, – ред.). Надо, чтобы была мягкая кожа. И из этой кожи он делал книжные переплеты. Интересно было с ним общаться.

И я думаю, мы с ним сдружились, можно так сказать, потому что тогда открытками никто не занимался. Никто. Все занимались орденами, медалями, монетами, а я занялся именно открытками. И ему, видимо, понравилось, что я - один из немногих, кто к нему обратился именно с этим. Там еще друг был, Бабанский, у него. У того знания по городу были большими, и открытки были у него по Елизаветграду. И так я с Бабанским и с Ильиным сдружился.

Александ Борисович знал много из истории города, рассказывал, начитанный был. Не такой был, как при первом знакомстве. Он полностью был добрый, отзывчивый.

– Какие книги удалось увидеть в его квартире?

Даже не хвастался, а показывал. Как-то разговорились о книгах, говорит: "Придешь в следующий раз, я покажу тебе рукопись Пушкина". Для меня это: "Как? Рукопись Пушкина?". Но ее не удалось мне увидеть.

Зато в другой раз прихожу к нему, он: "Юра, на, подержи. "Морской устав Петра I". Она такая маленькая, эта книга, но толстая, желтоватая вся. Как-то он мне сказал, что она "поднята со дна морского". Я не стал расспрашивать, как там произошло и почему он так сказал. Говорит: "На, ты такую книгу никогда не держал и держать не будешь". Как оказывается, "Морского устава Петра І" 50 экземпляров было сделано. И, что обидно, эта книга пропала. Украли эту книгу (книга ХVIII века исчезла в 2001 году из областной научной библиотеки, — ред.).

– То есть Вы знали, что он берет старинные книги на реставрацию, но не знали, что у него такая огромная коллекция вещей?

Нет, я потом видел, он же меня в комнату завел, мы походили по квартире. У него что было — книги были замотаны, и книга на книге сложена. Такая себе аккуратная гора книг. И ему, чтобы взять, надо было вытащить. Знал, где какая лежит.

Как-то тоже прихожу – в газете пишут, что аукцион проводится, такая-то редкая книга. Показываю ему ту газету. Говорит: "Посиди". Раз! – "Не про эту книгу идет речь?".

Потом тоже, что мне запомнилось: я тогда работал с Энциклопедией Украины, тогда еще УССР. Такие книги большие, массивные, что аж руки отваливаются. А он как раз показывает "Историю Елизаветы" - это тоже таких размеров больших книга, такой же толщины. Я спросил, можно ли посмотреть. И уже приготовился, что руки у меня отпадут. Когда взял, а это пушинка, а не книга. Говорю: "Как это так? Я же только дома работал с такой же огромной книгой". А он: "Да... Чистейшая тряпичная бумага".

– Свою коллекция открыток с видами как Вам удалось собрать?

Я в свое время работал на заводе АРЗ и много ездил по командировкам в разные города. Там общался с коллекционерами, знал, где собирается союз. Тогда не было такого "купи-продай". Коллекция создавалась через обмен различными фото и открытками.

Азарх, например, из Москвы – как сейчас помню эту фамилию. Я по одной открыточке ждал годами с видами Елисаветграда. Тогда нашим городом никто и не интересовался. И вот я привез стопку обменного материала Азарху. А у него было 14 штук с видами Елисаветграда. Для меня это чудо — 14 сразу. Он посмотрел мой материал обменный, загорелся. Я не знал, что я привез, может, в сто раз более ценный материал, чем он мне дал. И он говорит: "Да здесь тоже один в очереди ждет, чтобы их взять. Но ничего мне не предлагает. Поговорили и все. Фамилия - Петраков". Я же попросил меня не "сдавать".

Получилось так: приезжаю я домой из этой командировки, время проходит, прихожу к Ильину. Он стал в дверях, и все. Я думаю: что же такой сердитый? Он: "Что же ты оскорбил Петракова, так себя повел?" Я ему все рассказал, как есть, тогда пар спустил. Потом с Петраковым нашли общий язык. Эти открытки есть в книге "Маленький Париж".

Коллекционер Симкин Соломон Иосифович тоже помогал с видами нашего города и никогда не говорил, что я ему "должен" за что-то. Прихожу - показывает коллекцию открыток ленинградскую. Надрывает, а они слоеные, а там написано "ДЕЛО" – скоросшиватель, "ять" еще там. Говорит: "Видишь, а это блокадные открытки". Голод был, холод, а открытки делали.

Все виды, которые "гуляют" по городу, – это мои виды. Сначала было на сайте от горисполкома. Есть такие фотографии, как я называю, народные. Бойцы наши после войны приехали из-за границы, привозили открытки с заклеенным текстом на английском и немецком сюда. И наши фотографы переснимали эти открытки и фотографии, а продавали их в автобусах и поездах "глухонемые", чтобы милиция не гоняла.

Собралась и коллекция кирпича. Когда иду по старым улицам, любуюсь узорами из кирпича. Кирпичи с первой выставки все подарил музею и только пополняю. Наш город богат на клейма.

Фото: Depo.Кропивницкий, из коллекции Юрия Тютюшкина, сайта ОУНБ имени Чижевского, областного краеведческого музея